Духовная жизнь – это не только радость молитвы или свободный вздох души после исповеди, но и напряженные усилия на пути к Богу. Это не только ясный путь восхождения к Небесам, но и соблазны и трудности, которые не всегда мы можем сразу распознать.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) обращает внимание на следующий закон духовной жизни. Углубление в аскезу, подвижничество приводит христианина к соприкосновению с миром духов, и первые, кого там христианин встречает, есть духи падшие – они близки к нам по причине нашей собственной падшести. В состоянии падения находится всё наше естество, и попытка достичь преображения естества, освобождения от уз невидимых врагов, достичь света Христова вызывает брань, брань внутреннюю. «Падшие духи, – говорит святитель Игнатий, – стараются удержать нас в состоянии нашего падения, в котором мы по необходимости находимся в порабощении у них, и потому приносят нам греховные помышления и мечтания такие, которым сочувствует и которыми наслаждается наше падшее естество, или такие, в которых зло, отвергаемое даже падшим естеством, прикрыто личиной добра и истины»^[1].

Особенно сильная внутренняя брань открывается в нас тогда, когда мы стремимся жизнь свою приобщить Евангелию.

Первое, на что обращает внимание святитель Игнатий, есть то, что не должно удивляться возникающим в нас греховным помыслам, мечтаниям, ощущениям, движениям, не должно от этого приходить в смущение. Им естественно возникать в нашей испорченной природе, точно так же как сорнякам стало естественно произрастать из земли по грехопадении людей. Диавол, по зависти к нам, к нашему спасению, легко воздействует на нас своими мысленными приражениями. Особенно же сильная внутренняя брань открывается в нас тогда, когда мы отрекаемся от своих разума и воли, то есть своего падшего естества, посвящаем себя Богу, стремимся жизнь свою приобщить Евангелию.

Святитель говорит: «Чтоб противостоять падшим духам, надо видеть их. Борьба возможна только с таким противником, который подвергается чувствам тела или души… Духи, невидимые для очей телесных, видимы для очей душевных, для ума и сердца; надобно научиться видеть их душевными очами»^[2]. Когда греховные помыслы и ощущения начинают возникать постоянно и усиленно или когда в нас начинают внезапно кипеть страстные ощущения и движения, живо восставать греховные мечтания – это знак пришествия врага^[3].

Диавол для возбуждения нечистых мыслей и чувств часто является воображению под видом какого-либо лица человеческого, отчего «сочетавшийся с греховными помышлениями и мечтаниями сочета­вается с самим сатаной и подчиняется ему в сей век и в будущий»^[4]. Но не только греховными и суетными помыслами действуют на нас демоны, они могут прикасаться душе и телу, производить на наши чувства свое действие. «Ясные признаки пришествия к нам и действия на нас падшего духа, – говорит святитель Игнатий, – суть внезапно являющиеся греховные и суетные помыслы и мечтания, греховные ощущения, тяжесть тела и усиленные скотские требования его, ожесточение сердца, надменность, тщеславные помыслы, отвержение покаяния, забвение смерти, уныние, особенное расположение к земным занятиям. Пришествие к нам падшего духа всегда сопряжено с ощущением нами смущения, омрачения, недоумения»^[5].

Как же всему этому противостоять?

Начальное оружие в борьбе со всеми приражениями невидимых врагов состоит: 1) в осознании, что действия бесов на нас – не наши собственные действия; 2) в хладнокровном к ним отношении, без всякого собеседования с приносимыми помыслами, мечтаниями, в неприятии возбуждаемых в нас демонами мыслей и ощущений.

Особенно во время совершения молитвы следует остерегаться рассматривания всех приходящих помыслов и ощущений и отвергать даже крайне важные воспоминания или вдруг возникающие блестящие богословские мысли, так как всё это приносится падшими духами лишь для того, чтобы отвлечь нас от живого Богообщения^[6].

Борьбу со всеми многосложными помыслами необходимо вести просто: отвергать их при первом же появлении, отвергать помыслы и злые, и кажущиеся добрыми. «С помыслами никогда не должно рассуждать, – пишет святитель Игнатий. – Может враг представить много логического, неопровержимого, склонить наш ум к принятию лукавых, убийственных помыслов, замаскированных личиной добродетелей и благочестия. Пробным камнем помыслов для тебя да будет твое сердце. Как бы ни благовиден был помысл, но если отнимает “мир” у сердца, тонко приводит к нарушению “любви с ближними”, – он вражеский. Не спорь с ним, не рассуждай – а то уловит и заставит вкусить от запрещенного древа; вооружайся скорее против него, гони прочь от себя оружиями духовными»^[7].

Святитель не советует следовать примеру древних подвижников, которые допускали помыслу войти внутрь души и затем боролись с ним и побеждали его. Так, некоторые подвижники, зная противоположность каких-либо страстей друг другу, например тщеславия и объядения, отражали одну страсть воспроизведением ощущений страсти противоположной. Нам, немощным, этот способ не подходит.

Одним из лучших оружий души в борьбе с особенно докучливыми греховными помыслами и ощущениями святитель Игнатий считает исповедь их старцу, вообще духовно опытному человеку, если только таковой имеется поблизости. «Против усиленного и учащенного нападения греховных помыслов и ощущений, называемого на монашеском языке бранию, нет лучшего оружия для новоначального, как исповедь. Исповедь – едва ли не единственное оружие для новоначального во время брани. По крайней мере она – оружие самое сильное и самое действительное. Как можно чаще прибегай к нему во время напасти, нанесенной диаволом: прибегай к нему, доколе диавол и нанесенная им напасть не отступят от тебя… Он не терпит быть обнаруженным и объявленным: будучи обличен и объявлен, кидает добычу свою, уходит»^[8]. «Этот способ – превосходен, он для новоначального – наилучший; но и для преуспевшего бывает в иных случаях крайне нужен и всегда полезен как решительно разрывающий дружество с грехом, к которому влечется болезнующее естество»^[9].

Об исповеди помыслов как превосходнейшем способе духовной брани учат многие святые отцы. Откровение всех внутренних движений души вмиг уничтожает вражьи прилоги, да и сама душа, которая помнит о предстоящей исповеди, удерживается от согрешений. У некоторых святых отцов даже была практика записывать свои помыслы и чувства, дабы затем исповедать старцу. Напротив, кто умалчивает о помыслах, над теми духи злобы обретают особую власть. Именно откровением всего происходящего внутри своего естества, исповедью этого можно умертвить, искоренить свои страсти. Вместе с тем, святитель Игнатий предостерегает от откровения своих помыслов духовно неопытным ближним, «только духовный способен выслушать брань ближнего и преподать ему спасительный совет; а держимый во мраке страстей еще не способен к этому»^[10].

Если же нет рядом старца, духовника или если подступающие помыслы и ощущения не докучливы до крайности, то святитель Игнатий предлагает другое и самое распространенное оружие души: «Посекай именем Иисусовым главы, то есть начальные проявления греха в помыслах, мечтаниях и ощущениях: уничтожь в себе владычество над тобой диавола; уничтожь все влияние его на себя, стяжи духовную свободу»^[11]. «Отражение греховных помыслов и ощущений совершается при посредстве молитвы: оно есть делание, соединенное с молитвой, неразлучное от молитвы, постоянно нуждающееся в содействии и в действии молитвы»^[12].

При появлении греховных помыслов необходимо сразу же молитвенно обратиться к Богу о помощи, возводя ум ко Господу и не вступая в беседу с помыслами. Тем не менее, «при этом пособии не скоро человек справится с самим собой, не скоро взойдет в пристанище нерушимого спокойствия: потому что не скоро мысли и ощущения Божественные усваиваются падшему естеству нашему, не скоро вера делается живой»^[13]. В употреблении этого оружия предстоит долгий подвиг, со многими падениями во внутренней борьбе, когда наконец человек окрепнет духовно, когда «от живой веры в Бога рождается полная покорность Богу; а от покорности Богу – мир помыслов и спокойствие сердца»^[14].

Святитель замечает, что не должно осуждать себя, если случится преткновение в невидимой брани. Нам свойственно падать, и сама брань полезна для нас, так как учит смирению, почему святитель никогда не советовал уходить от брани чрез оставление места, в котором пришла брань.

Одним из превосходнейших оружий в невидимой брани также является превращение лукавых помыслов в добрые, подмена страстей добродетелями. Так, например, с приходом помысла гнева полезно вспоминать заповеданные Господом кротость и незлобие, а с приходом печали вспоминать силу веры и слова Господа о Его непрестанной заботе о нас. Однако, когда страсти взволнуются, лучшим оружием все же остается молитва.

Касательно всей невидимой брани стоит учесть одно важное предостережение: целью духовной жизни должна быть не борьба с демонами, а единение с Богом. Конечно, на пути к общению с Богом приходится вступать в брань с невидимым врагом, однако это является лишь попутной задачей, а не специальной, особенной целью православной аскезы. Иначе азартное увлечение бранями отвлечет от главного и приведет к мнению о себе как о великом борце. Сознание и ощущение своих побед даст повод войти в душу самомнению и высокоумию. И так получится, что по причине самой победы мы потерпим страшное поражение. В духовной жизни для нас главный плод и цель – «пребывание умом и сердцем на Небе и в Боге»^[15]. Во всей духовной жизни для нас главное – Сам Господь Бог наш, жизнь в Нем, по Его воле и заповедям. Необходимо приблизиться к Нему, устроить из сердца своего обитель для Духа Святого, а Господь Сам поразит всех наших врагов.

И еще: святитель Игнатий делает существенное замечание, что не должно самому выдумывать, мнить о себе как о пребывающем в невидимой брани и видящем эту брань. Подчас мы сами рисуем в своем воображении искушения вражеские, тогда как надо бы внимание переносить на молитву ко Господу. Так, святитель пишет одному из своих духовных чад: «У тебя нет видения бесовской брани, а только мнение этого видения. Такое мнение опаснее самой брани. Лучше не видеть брани от невнимания к ней и от внимания к молитве, чем, оставляя внимание к молитве, вдаваться в рассматривание брани, превышающее наши силы, и от этого мнимого рассматривания приходить в высокоумие, которое неразлучно с мнением. Достаточно тебе быть убежденным, что падший человек есть сокровищница всех грехов; иные из грехов обнаруживаются своим действием, а другие живут как бы не действуя и таким образом вводят подвижника в заблуждение о несуществовании их. Будь пред Богом яко единая цельная язва и моли о исцелении и спасении, не обращая большого внимания на брани и не удивляясь пришествию их, как бы совершающемуся вне порядка»^[16].